вашему вниманию предлагаю отрывок из литературного сценария, написанного мною.
инжой.
vаня аruтюнянts
гряzная кола
(фарс)
1
- Эх, отец Морфан, если б знали вы насколько я безгрешен. Порой меня это самого пугает. Не бывает у вас такого чувства?
- Отец Иоанн, это наше с вами преимущество. Ведь безгрешность нынче такая редкость.
- Да, вот только есть одна вещь, которая действительно меня тревожит. Всемогущий Иисус не скоро вернется из отпуска, как и всемогущий Мефистофель. Но, если я подменяю сейчас Иисуса, то никому неведомо, кто исполняет обязанности Мефистофеля. Он решил оставить это тайной.
- Имейте совесть, Иоанн. У нашего с вами начальника отпуск бывает раз в тысячу лет. У Сатаны – не намного чаще. Что вы, ей Богу, панику разводите.
- Да не в этом же дело, милейший, просто вы же знаете, что для становления Дьяволом нужно нарушить все десять заповедей в самой изощренной форме. Значит, скоро на Земле начнется смута. Смута, которая будет исходить от неизвестного мне индивидуума. Как здесь не беспокоиться?
- А вот так. Небо подсказывает мне, что нужно отпить персикового нектара, и родниковой воды. Проблемы, в конце концов, надо решать по мере их поступления. Так что не волнуйтесь, и живите пока спокойно, Иоанн.
Святоши двинулись в сторону солнца.
Я начну. Начну… Откуда начать? Так ужасно, когда не понимаешь, где было начало… Допустим, вся каша заварилась в тот день, когда я вышел из сортира паба «Большая пинта», где любил выпивать «Грязную Колу». Слышал о «Грязной Коле», любезный? Нет? Обязательно попробуй ее – это чудный коктейль. Стакан колы, плюс все, что попадет под руку, заливаешь в пол-литровую емкость: будь то, вино, ром, или водка.
Любой алкоголь. Так вот сидел я в этом баре и славно поддавал. Обслуживала меня шикарная барменша. Что и говорить. Я хотел ее так, что был готов заказывать выпивку до потери пульса. Лишь бы наблюдать ее грудь, в тот момент, когда она нагибалась за бокалом и трубочкой. Честно, потрясная грудь. И эти глаза… На ее глазах были оранжевые линзы. Притягивало меня это неимоверно, но в какой-то момент, мой мочевой пузырь решил, что пора и честь знать, и пришлось мне по сему, отойти в клозет. В этом заведении была респектабельная уборная. Все работало на ультрафиолете. Отлил – врубается слив. Спустилась вода – автомат распыляет вокруг тебя духи «BURBERRY». Подошел к раковине, а из крана уже течет. В начале мыльная вода, а потом чистая. Как гласила реклама – вода из швейцарских озер. Наверняка херня. Как ее возят, эту воду? Но это не суть. Просто не люблю фуфло. Правда, пить можно было прямо из под крана. Что я собственно и сделал. Однако после дюжины глотков, я заметил, глянув в зеркало, что на меня кто-то пристально смотрит. Это была та самая барменша. Она схватила меня за мой чудесный шелковый галстук, притянула к себе, и поцеловала в губы. Такого жадного поцелуя я никогда не ощущал на своих губах. Она буквально проглатывала меня. Ну, естественно я сразу же почувствовал серьезный стояк, и на полном автопилоте расстегнул штаны, как выяснилось, за время нашего поцелуя, барменша успела раздеться.
- Хочешь меня?
- Безумно. Только у меня резинки нет.
- Она и не нужна. Ты должен впитать мою силу. Отныне ты дьявол, - сказала она, и я, не выдержав возбуждения, прижал ее к стенке, и…как бы помягче… впитал ее.
После этого чудесного эпизода, я почувствовал какую-то странную силу. Словно и вправду стал дьяволом. Она спрыгнула с меня с позитивным стоном, поправила волосы, и спросила:
- Как себя чувствуешь?
- Лучше не бывает.
- Теперь ты станешь Богом. Ну, не Богом, Чертом.
Я заржал.
Барменша двинула мне затрещину. Меня затрясло. Как после разряда тока.
- Не смей улыбаться. Я серьезно.
- О’кей, что мне для этого нужно? Ну, чтобы стать всесильным.
Я не смог скрыть ухмылку. Она еще сильней меня ударила, и меня еще сильней тряхануло. Тут уже стало не до усмешек.
- Тебе нужно только грешить мальчик. Так, как ты только способен. И сила будет с тобой. Сила, о которой даже не мечтают. Ты сможешь все. Есть десять заповедей. На нарушение каждой, я дам тебе десять дней. С каждым днем твои возможности будут прибавляться. Скажи: да, или нет?
- Что да, что нет?
- Отвечай, обсос.
- Да.
Честно говоря, я рассчитывал, что от ответа зависит удастся мне ее снова трахнуть, или нет.
- Отлично, ответил бы «Нет», я бы тебе башку проломил.
- Проломил? Ты же женщина. Наверное, проломила.
- Я Сатана, слюнтяй. Начинай с завтрашнего дня. Не начнешь – сдохнешь к полуночи. Я надеюсь, все понятно. А пока проспись.
Перед тем, как отрубиться, я подумал: оттого, что барменша говорила о себе в мужском роде, означало ли это, что я перепихнулся с мужчиной?
В общем, как я и говорил, началось все на выходе из сортира. Проспал я наверное часов семь-восемь после того, как получил сатанинские указания. Очнувшись на полу, в закрытой кабинке, я поправил на себе одежду, подошел к умывальнику, умылся, сплюнул, и посмотрел в зеркало. В отражении был тот самый тип, которому нельзя столько пить. Если после каждой попойки мне будет видеться дьявол, я с ума спячу. Хлопнув входной дверью в туалет, я прошел вдоль короткого коридора, и очутился в самом зале питейного заведения. За барной стойкой орудовала все та же барменша.
- Да, не слабо мы вчера повеселились, - сказал я, подмигнув.
- Вы о чем, молодой человек? - спросила барменша.
- Ну, как, в туалете… правда не очень удобно, но было круто… - продолжил я.
- Вы, что-то путаете, - девушка протирала бокалы.
- Да как я могу что-то путать. Такое не спутаешь, - хмыкнул я, теряя уверенность в произошедшем.
Девушка пожала плечами.
- Посмотри на меня.
Ее глаза были карими. Не теми оранжевыми, а карими.
- Да, видимо что-то не то… - пробормотал я, и поплелся к выходу.
- Молодой человек! – окликнула она меня, - Вы не расплатились. С вас две тысячи рублей.
Хорошо, что у меня тогда оказались деньги. Я протянул их барменше, еще раз оценивающе посмотрел на нее, и поспешил покинуть «Большую пинту».
На улице почти никого не было. Стоял туман. Обычный октябрьский туман, какими наполнена Москва по утрам. Проезжали редкие автомобили, и велосипедисты. Я подошел к метро. Рядом со входом стояла старушка и раздавала рекламные листки. Я проигнорировал ее. Она перегородила мне вход.
- Что еще?
Старушка посмотрела на меня без эмоций и протянула листок.
Я нехотя взял рекламу, и выругался. На бумажке было написано:
«Помни, сегодня или никогда. Ты должен начать. «Я Господь Бог твой, да не будет у тебя никаких других Богов, кроме меня». Нарушай. У тебя есть ровно 15 часов».
Я посмотрел на часы. Действительно, было девять утра, а до полуночи оставалось 15 часов. Все сразу вспомнилось. Она говорила, что я должен каждый день нарушать по заповеди, или я умру. Мне стало не по себе. Даже нет, я просто понял, что если бы я позавтракал, то сейчас бы уже наложил в штаны. Как нарушить эту заповедь? Мне было не понятно. Я развернулся обратно, в сторону паба.
- Рюмку водки мне, и этому парню!
Я сидел за барной стойкой вместе с незнакомым мне здоровяком.
- Мне «Грязную колу», если можно.
Барменша все выполнила.
Здоровяк швырнул пятьсот рублей.
- Да я вижу, ты расстроен чем-то.
- Я должен грешить, - ответил я.
Здоровяк залпом опустошил рюмку, похлопал меня по плечу, встал, и смеясь обнадежил:
- Все должны, да, брат, все. Все, я пошел.
Барменша посмотрела на меня:
- Вы уже тут сутки почти сидите. Не хотите спать?
- Хочу, но не могу.
- Почему же? – сказала она, забавно прищурившись.
- Я же сказал, я должен грешить.
- Вы никому ничего не должны.
- Да?
Барменша кивнула.
- Тогда подлей мне еще коньяка в колу.
Залив в себя алкоголь, я опустил с грохотом бокал.
- Ну, что, червяк, у тебя есть ровно десять минут, чтобы согрешить.
У барменши сверкали глаза. Она указала пальцем на настенные часы. На них светилось «23:50».
- О, Боже… - пьяно выдохнул я.
Барменша дала мне под дых:
- Что ты сказал, ублюдок?
- Ничего, - еле выдавил я, схватившись за живот.
- Я не Боже, - передразнила она меня, - я Сатана, смерд.
Я быстро протрезвел и отдышался.
- У тебя восемь минут, на грех, или до твоей смерти.
- Почему ты вселяешься в эту милую девушку, чтобы разговаривать со мной?
- Потому что ты алкоголик. Ты больше ни с кем не разговариваешь, кроме нее.
Я подумал, что она права. Я и правда уже давно ни с кем не разговаривал. Мне стало жаль себя.
- Греши!
Я плакал.
- Греши! Греши я сказал! – ревел Сатана.
Я выбежал из бара. Светили фонари, ходили парочки и о чем-то разговаривали. По моему лицу текли слезы. Я ощущал только беспомощность и ужас. «Греши! Греши!» - отдавалось в голове. Я оглядывался. Сатана был рядом.
По тротуару шел священник. «Я Господь Бог твой, да не будет у тебя никаких других Богов, кроме меня, Я господь Бог твой, да не будет у тебя никаких…»
Из носа священника текла кровь. Он уже был сбит мною, и я добивал его ногами. Священник лежал в позе эмбриона, и вскрикивал в такт ударам моих ног.
Я растирал кулаками щеки. Сопли и слезы смешивались на моей физиономии.
- Ты не мой Бог. Я одинокий алкоголик. Ты сделал меня таким. Сдохни! – орал в истерике я.
- Умничка, ты все сделал чудесно.
Сатана налил мне виски и колы.
- А теперь подойди к зеркалу и посмотри на себя.
Я зашел в туалет. Гладко выбритым мужчиной, в черном кожаном плаще, в очках с голубыми стеклами, и в дорогих штиблетах был я.
- Ну, как тебе?
Я дернулся. Сатана опять стоял рядом со мной. И опять голый. И опять в теле барменши. Я поморщился.
- Не стоит, - указал я себе между ног, и блеванул.
Сатана смеялся. Его смех не был похож на тот, которым озвучивают дьяволов в голливудских фильмах категории «Б».
Похоже, настало время рассказать, кем я был. Меня звали Лешей. Я родился где-то в центре Москвы, и еще с рождения был причислен к так называемой «золотой молодежи». Мне даже это нравилось. Я учился в хорошей школе с углубленным изучением английского, который так и не выучил, закончил журфак МГУ, и открыл свое неудачное пиар агентство. Меня всегда пленила роскошь. Я ее любил. Правда. Настоящую роскошь. К сожалению, я не мог ее себе позволить на том этапе времени, когда повстречал Сатану. На тот момент, я пропил свой спортивный «Ягуар», продал агентство, и тихо спивался. Денег на алкоголь, шмотки, и проезд на метро у меня хватало. А больше мне не было нужно, потому что единственной моей целью был тихий уход из не сложившейся жизни. Сколько мне было лет? А какая разница, сколько бы ни было, а мозгов и имущества я не нажил. Тот сортир в баре, о котором я говорил, мне нравился тем, что в нем не воняло дерьмом. В нем пахло этими духами BURBERRY. Если бы у меня была бы возможность, я бы жил в этом туалете: всегда хорошо запах, не очень светло, но и не темно, хорошая вода, рядом выпивка, и никогда не встанет проблема «где бы отлить?». Но, к сожалению, после закрытия бара мне приходилось уезжать в свою квартиру на Остоженке, которая досталась мне от моих многострадальных приемных родителей. Выйдя из паба, разбитый и согрешивший, я поймал такси и доехал прямиком до дома. Неожиданно мне захотелось прогуляться. Центр Москвы ночью, это не только быдло, национал-социалистическая шпана и бомжи, это еще и разноцветные огни, признающиеся в любви моряки, и музыка. Музыка, которая исходит непонятно откуда и направляется неизвестно куда. А еще я почувствовал, что не ощущаю запаха бензина и обоссанных тротуаров. Я чувствую «BURBERRY». Что б я был проклят, но я правда стал чувствовать повсюду свой любимый запах. Он окутывал меня. То легким ветром, то резкими порывами, и делал меня блаженным и умиротворенным. Вы думаете, что я хренов параноик, но обоняние для меня стоит на одном из главных мест в существовании. Так вот, я гулял, и неожиданно услышал знакомый голос:
- Молодой человек.
Я обернулся. Опять барменша. Или Сатана? Я подошел поближе:
- Опять ты, хренов черт? Дай мне отдохнуть. У меня есть еще несколько часов отдыха. Просто отвали.
- Хм… - протянуло это существо, которое было то ли симпатичной барменшой, то ли гнилым сатаной, - Я, вообще-то, тут рядом живу, а вы, вообще-то видите меня каждый день в «Большой пинте». Просто хотела поздороваться.
Я озадачился.
- Так ты барменша? Ты не…
Я замолчал. Просто понял, что не стоит договаривать, стоит просто спросить ее о чем-нибудь не напрягающем, и мило поговорить. Мило не для того, чтобы трахнуть, а просто ради беседы, которые так редко проиcходили со мной в последнее время.
- Ну так, что…Я даже не знаю, что сказать… Который час?
Барменша посмотрела на часы:
- Три часа ночи.
Единственная мысль, которая проникла в мой мозг была: «Сколько осталось до новых указаний Сатаны?». Но я поспешил забыть о ней и задал самый простой вопрос:
- Как тебя зовут?
- Меня Юля, а тебя?
- А меня Леша. Странно, что мы не встречались здесь. Я живу в этом доме.
И я показал ей свой дом, потом окна, потом дверь в квартиру…и мы очутились у меня на кухне.
- Ну так что? Почему ты должен грешить? Я так и не поняла.
Я налил нам в стаканы виски:
- Пока я не могу тебе этого сказать.
- Ну ладно. За что пить будем?
- Не знаю…давай тупо за встречу.
Мы чокнулись.
- Ну, хорошо, а чем ты занимаешься? – спросила Юля, выпив виски.
- Сейчас уже ничем. Раньше пиарщиком был.
- Интересно…
Повисла пауза.
- Ладно, я чувствую мне пора уходить. Разговор у нас не ладится.
Я ничего не сказал. Просто включил телевизор. Шли московские новости. Диктор говорил:
- Вчера ночью на Берсеневской набережной был зверски избит священник. Отец Евгений Макаренко доставлен с многочисленными переломами и тяжелым сотрясением мозга в институт Склифосовского. Сегодня в информационную службу нашего канала поступил видеоролик, снятый с мобильного телефона, на котором видно, как неизвестный молодой человек с криками и бранью сбивает батюшку с ног, и яростно наносит телесные повреждения. По просьбе оперативников, мы передаем составленный фоторобот. Все кто знает о местонахождении этого человека…
Я не дал договорить диктору и выключил телевизор. На лбу выступил холодный пот. Я не мог в это поверить.
- Я в розыске, твою мать! – громко крикнул я.
Юля стояла в дверном проеме и серьезно смотрела на меня.
2
- Ты избил священника? Зачем? – Юля громко недоумевала.
- Сколько раз тебе повторять…
-Я поняла, ты должен грешить. Но не до такой же степени! И потом, до сих пор ты не объяснил, почему, почему ты должен грешить?
Я вздохнул. Точнее, нет, я выдохнул. Я не знал, стоит ли обо всем этом рассказывать Юле. И поэтому просто посмотрел на нее и спокойно спросил:
- Можно я у тебя поживу какое-то время.
- Какого хрена я буду пускать к себе домой психопата.
Я продолжал на нее смотреть.
- До полусмерти побил священника, потом меня изнасилуешь, а, может, вообще убьешь…
Я закурил. Первый раз я закурил у себя дома.
- Я не причиню тебе зла. С тобой ничего не случится. Я даже могу заплатить тебе, если хочешь. Похоже, я не могу сейчас оставаться у себя дома, а про наше с тобой общение никто не знает. Поэтому просто…просто выручи меня.
Она остановила свой взгляд на мне, и еле слышно ответила:
- Хорошо.
А потом добавила:
- Но у меня одна комната и одна кровать, где ты спать будешь?
- На полу, - не задумываясь поперхнулся я дымом.
- Собирайся, буду ждать тебя внизу, - Юля встала из-за стола, налила себе еще виски, залпом выпила, и вышла из кухни. Я потушил сигарету.
Меня разбудил жизнерадостный голос из радио-будильника Юли:
- Доброе утро, Москва. На дворе третье октября, и нас по-прежнему радуют осенние дни. И главное, помни, заповедь «Не сотвори себе кумира» в прошлом, смелее, нарушай, и зажигай под музыку Мадонны.
Я подскочил:
- Ты слышала?
Юля что-то сонно пробормотала, а я принялся сочинять, как бы тихо, не нарушая закона, справиться с этой заповедью, чтобы при этом все было изощренно. Мыслей не было, поэтому я решил воспользоваться интернетом, чтобы прочитать все про эту заповедь. Оказалось, что кумиром называется не только посторонний человек, которым ты восторгаешься и все такое, но еще и алкоголь, азартные игры, и наркотики. А так, как со всем кроме наркотиков я был знаком, я решил пристраститься к кокаину. Коксом баловался мой старый приятель-сокурсник Петя, и я наверное в первый раз решил воспользоваться своим мобильным телефоном, чтобы позвонить ему. Трубку взяла его жена:
- Да, слушаю.
- Здравствуйте, это друг Пети. Он дома?
- Он умер.
Я был ошарашен. Единственный человек, которому я позвонил за последние полгода, умер.
- От чего.
- Перенюхал.
У его жены дрогнул голос, и я принялся слушать короткие гудки. Трубка постепенно заняла свое привычное место в моем кармане. Я даже не понимал, как реагировать на известие о смерти близкого человека. А с другой стороне, если бы я был для него другом, меня бы позвали на похороны. А значит, все нормально. НА похоронах я не был, а значит меня он не часто вспоминал.
Юля продолжала спать.
Я вошел в ее кухню и обнаружил потрясающий бар: виски, портвейн, коньяк, ликеры, шампанское, водка, настойки…
В общем, я влил всего этого по чуть-чуть в бутылку, разбавил ста граммами колы, и заправился. И уснул.
- Что-то плохие у меня предчувствия, отец Морфан.
Отец Морфан и отец Иоанн ловили рыбу с Большого Каменного моста.
- Ради всего святого, отец Иоанн, успокойтесь вы. Все пока хорошо. В Москве-реке все еще есть трехглавые рыбы, озоновых дыр, по-прежнему, только три, и мы с вами пока с работой справляемся.
- Вот мне и кажется, что я с работой не справляюсь. Я чувствую, что ставленник Сатаны где-то рядом.
- Не верьте чувствам. Верьте в Бога, отец Иоанн. О, кажется, клюет! – отец Морфан стал резко наматывать леску на спиннинг, и продемонстрировал Иоанну очередную уродливую рыбку, - Еще одна трехглавка! Разве это не чудесно? Все идет своим чередом. Ловите на картошку-фри, вот вам мой совкет.
Отец Иоанн тяжело вздохнул о чем-то, и отпустил трехглавую рыбу назад в реку. Взглянув на небо, он не заметил, как рыба расшиблась о воду, и утеряла все свои головы. Спускался закат.
-
-
08.10.2007 в 19:46(ps хоть 100 страниц ! *shocked*)
-
-
08.10.2007 в 20:13спасибо, стари4ок=)
там примерно столько и будет